Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 16
– Bonsoir. – Официант, с бритой головой, в длинном белом переднике, ставит перед ней кувшин с водой. – Qu’est ce…
– Je voudrais le steak frites s’il vous plaît, – поспешно говорит Нелл. Заказанное ею блюдо – бифштекс с картофелем фри – очень дорогое, но это единственное название, которое она может произнести, не чувствуя себя идиоткой.
Официант коротко кивает и рассеянно оглядывается, словно его что-то отвлекло.
– Бифштекс? А что мадмуазель будет пить? – спрашивает он на безупречном английском. – Немного вина?
Она собиралась заказать кока-колу. Однако едва слышно произносит:
– Да.
– Bon, – говорит официант.
Через минуту он приносит корзиночку с хлебом и кувшинчик вина и ставит перед ней так, словно это совершенно нормально, что женщина в пятницу вечером ужинает в гордом одиночестве.
Нелл, пожалуй, не может припомнить, чтобы она когда-либо встречала одинокую женщину в ресторане, если, конечно, не считать того раза, когда ездила за покупками в Корби и действительно видела в кафе возле дамской комнаты какую-то женщину с книгой в руках, которая вместо основного блюда заказала два десерта. Там, где живет Нелл, девушки идут ужинать целой компанией и едят в основном карри, но прежде целый вечер пьют. Дамы постарше ходят одни поиграть в бинго или на семейное торжество. Но женщины никогда не ужинают одни в ресторане.
Она кладет в рот кусочек хрустящего французского хлеба и, оглядевшись по сторонам, обнаруживает, что тут есть одиночки и кроме нее. За столиком с другой стороны окна сидит какая-то женщина, перед ней кувшин с красным вином; лениво покуривая, она смотрит на проходящих мимо парижан. В углу одинокий мужчина читает газету и одновременно набивает рот чем-то, что лежит у него на тарелке. Еще одна женщина, длинные волосы, явная нехватка зубов, высокий воротник-стойка, болтает с официантом. И никто не обращает на них никакого внимания. Нелл чуть-чуть расслабляется и развязывает шарф.
Вино хорошее. Она делает глоток и чувствует, как напряжение трудного дня начинает понемногу исчезать. Тогда она делает еще один глоток. А вот и бифштекс – дымящийся, с поджаристой коричневой корочкой. Но когда она его разрезает, оказывается, что мясо с кровью. Она подумывает о том, чтобы отослать бифштекс назад, но ей неохота поднимать шум, тем более с ее знанием французского.
Да и вообще, на вкус очень даже неплохо. Картофель – хрустящий, золотистый, горячий, а зеленый салат – просто восхитительный. Она съедает все до последней крошки, удивляясь своему аппетиту. Подошедший к ней официант улыбается при виде ее довольной физиономии:
– Ну как, вкусно?
– Изумительно! – отвечает она. – Спасибо… хм… merci.
Он кивает и доливает ее бокал. Она тянется за бокалом, каким-то образом умудряясь опрокинуть красное вино на белый передник и туфли официанта, на которых тут же начинают расплываться багровые пятна.
– Ой, ради бога, простите! – Она в ужасе прикрывает руками рот.
Он устало вздыхает и вытирает вино.
– Бывает. Пустяки. – Он награждает ее рассеянной улыбкой и исчезает.
С пылающим лицом Нелл достает из сумки записную книжку, чтобы хоть чем-то заняться. Поспешно перелистывает страницы со списком парижских достопримечательностей и сидит, уставившись на белую бумагу до тех пор, пока не убеждается, что на нее никто не смотрит.
Живи секундой, пишет она на чистой странице и дважды подчеркивает написанное. Когда-то она видела такое в журнале. И старайся ничего не разливать.
Она смотрит на часы. Без четверти десять. Еще примерно 39 600 секунд – и она сможет сесть в поезд, постаравшись навсегда забыть об этом уик-энде.
Когда Нелл возвращается в отель, за стойкой все та же администраторша. Ну конечно, а как же иначе. Она кладет перед Нелл ключ от номера.
– Другая дама еще не пришла, – говорит она, произнося слово «другая» как «дгугая». – Если она вернется до конца моей смены, я передам ей, что вы в номере.
Нелл бормочет невнятное «спасибо» и поднимается наверх.
Она включает воду и встает по душ, стараясь смыть с себя разочарования сегодняшнего дня. В половине одиннадцатого она ложится в постель и берет с прикроватного столика какой-то французский журнал. Слов она не понимает, но она не захватила с собой книги. Поскольку отнюдь не рассчитывала проводить время за чтением.
Наконец в одиннадцать она гасит свет и лежит в темноте, прислушиваясь к рычанью мчащихся по узеньким улочкам мопедов и к беспечной болтовне счастливых французов, возвращающихся домой. Она чувствует себя чужой на этом празднике жизни.
На глаза наворачиваются слезы, и ей ужасно хочется позвонить девчонкам и рассказать им о том, что случилось. Но она пока не готова выслушивать слова сочувствия. Она не позволяет себе думать о Пите и о том, что ее продинамили. И старается не представлять себе мамино лицо, когда та узнает правду о романтическом уик-энде в Париже.
А затем дверь открывается. И загорается свет.
– Поверить не могу. – Посреди номера стоит американка, лицо раскраснелось от алкоголя, на плечи накинут большой фиолетовый шарф. – Я надеялась, что вы уедете.
– Я тоже, – отвечает Нелл, натягивая одеяло на голову. – Потушите, пожалуйста, свет, если вас, конечно, не затруднит.
– Меня никто не предупредил, что вы все еще здесь.
– И тем не менее это так.
Нелл слышит, как на стол плюхается сумка, как дребезжат вешалки в шкафу.
– Мне как-то некомфортно ночевать в одном номере вместе с посторонним человеком.
– Уж можете мне поверить, если бы у меня был выбор, я тоже никогда не стала бы ночевать вместе с вами.
Нелл лежит, накрывшись с головой, а женщина тем временем продолжает суетиться и непрерывно хлопает дверью ванной. Через тонкую стенку Нелл слышит, как та чистит зубы, полощет рот, спускает воду в унитазе. И пытается представить, что она, Нелл, находится совсем в другом месте. Быть может, в Брайтоне, с одной из подруг, и прямо сейчас, пьяно пошатываясь, ложится в постель.
– Должна вам сказать, что я страшно недовольна, – говорит американка.
– Тогда отправляйтесь спать в другое место, – парирует Нелл. – Потому что у меня не меньше прав на этот номер, чем у вас. А может, и больше, если сравнить даты бронирования.
– Не вижу причин, чтобы так раздражаться, – обижается американка.
– Ну а я не вижу причин, чтобы заставлять меня чувствовать себя еще хуже, чем есть, черт побери!
– Милочка, я не виновата, что ваш дружок не приехал.
– А я не виновата, что в отеле нам зарезервировали один номер на двоих.
В комнате повисает напряженная тишина. Нелл втайне надеется, что американка скажет что-нибудь более дружелюбное. Глупо воевать между собой в столь тесном пространстве, тем более двум женщинам. Ведь мы в одной лодке, думает Нелл. И пытается найти хоть какие-то слова примирения.
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 16
